Новости

Хоть порвись

Театральная весна в Абакане отметилась сразу несколькими громкими и удачными, на мой взгляд, премьерами. Правда, сразу отмечу, что все они были заявлены почти на одни и те же числа марта, будто театры решили отбить друг у друга зрителя. Так, в Русском драматическом театре им. М.Ю. Лермонтова 22 и 23 марта давали «Доходное место» по пьесе А. Островского, в Хакасском национальном драматическом театре им. А.М. Топанова 23 и 24 марта прошла комедия «Осенняя скука» по Н. Некрасову, а в театре кукол «Сказка» замахнулись на великого испанца Пикассо, показав зрителям 21 и 23 марта буффонаду по мотивам картин художника. Хотелось попасть везде и всюду и вписать в свой рабочий график по максимуму событий. Что делать? Хоть порвись.
В итоге, посчастливилось побывать только на первых двух премьерах. О них и расскажу. Будут спойлеры, это я предупреждаю тех, кто еще не успел сходить на спектакли.

«Ты зачем у меня шубу сгноил?»

Справедливости ради надо заметить, что не только русская трупа доставила в те дни приятный культурный шок. То, что я увидела на малой сцене театра им. А.М. Топанова, в принципе, на словах передать невозможно. Это надо видеть. Но я все же попытаюсь рассказать, с чем столкнулся зритель, придя посмотреть комедию «Осенняя скука».
Во-первых, спектакль сделан очень камерным, вероятно, чтобы передать нам атмосферу не только деревенской избы, как у Некрасова, или вагона, все дальше увозящего нас от здравого смысла, как это получилось у режиссера Нонны Галецкой. Здесь вообще неважно, где могли развернуться события – на пароходе или в кабинете. Пожалуй, здесь важнее тот причиненный зрителю дискомфорт, который случился от происходящего на сцене. «Что это было?» – спросила я себя, выйдя из театра.
А теперь два – что мы помним из Некрасова со школьной программы, кроме его «женщин в русских селениях»? Наверное, очень мало или совсем ничего не знаем. Лично я даже не подозревала, что у поэта есть такая новатарская по тем временам пьеса, сумбурное, эксцентричное повествование о помещике-самодуре Ласукове. Среднего дворянина нам преподносят со сцены как царя, коронуя его под музыку известной британской группы Queen. Смело? Смело. Необычно? Ну, еще бы.
– Дармоеды! Лежебоки! Только есть, пить, спать; а там про них хоть трава не расти… Какую шубу сгноили!.. Нет чтобы подумать: где-то баринова шуба? Возьму-ка ее выколочу да переложу табаком… Куда! Ни одному и в голову не пришло… – ругается Ласуков в блестящем исполнении Геннадия Чаптыкова.
Снова вернемся к дискомфорту, сопровождающему спектакль на протяжении всей игры. Большинство из нас, согласитесь, привыкли видеть скорее академическое изображение событий, где все подчиняется строгим правилам, канонам. В живописи это строгое соблюдение пропорций, анатомическая точность. В балете тоже можно наблюдать классические костюмы, движения. Все, что выбивается за рамки академизма или классицизма, иногда мешает нам полноценно воспринимать произведение.
– Кошмар какой-то, кошмар. Ничего не понять, – именно так сказали две дамы, сидевшие у меня за спиной, и удалились из зала.
Поначалу я тоже ничего не понимала, казалось, что весь сумбур и хаос сконцентрировались на крохотной сцене, где четверо человек устраивали то охоту, то танцы, то кричали петухом или листали вслух лечебник.
Придя домой, первое, что я сделала, – это нашла пьесу Некрасова и поняла, что причина моего беспокойства и недопонимания именно сам Николай Александрович и то, как он описал читателям и зрителям один день из жизни скучающего помещика. Режиссер и актеры здесь вообще ни при чем. Они скорее молодцы, что весь этот поток некрасовского сознания переформатировали в дурашливую, но при этом остро социальную комедию.

Герои пытаются выжить в суете, которую намеренно создает для них всего лишь один человек – их хозяин. Все это сильно напоминает крепостной цирк, домашний театр, постепенно впадающий в апатию, переживающий кризис жанра. Ласуков не знает уже, к чему придраться, а придворные становятся все ленивее в исполнении его причуд и желаний. Ничего не напоминает из российской современности?
И наконец, в-третьих, эта постановка заслуживает особого внимания благодаря тем художественным решениям, которые находят и режиссер-постановщик, и художники-оформители, и актеры. Прежде всего это хореография и пластика. Редко на наших подмостках можно увидеть такое потрясающее владение телом и столь точное попадание танца в канву сюжета. Думаю, не ошибусь, если напишу, что именно танцевальные партии – одна из сильных сторон этого спектакля. Анат Быдышев, Митхас Абдин и легкая, как пушинка, невесомая Анастасия Быдышева в роли вынужденных невольников Ласукова стали настоящими звездами того вечера.
Может быть, иногда звучание группы Queen кажется не совсем уместным, но, полагаю, у режиссера есть на это ответ.
– Ты сыт? – спрашивает помещик у придворного.
– Сыт-с, – отвечает тот.
– Одет?
– Одет.
– Обут?
– Обут.
– Пригрет?
– Пригрет.
– Дети твои по миру не ходят?
– Не ходят.
«Казалось бы, что еще нужно человеку для счастья?» – пытается сквозь время заговорить с нами Некрасов.
Вывод о счастье, конечно, каждый делает для себя сам. Некрасовских героев не мешало бы оставить в покое и дать им выспаться.
А нам, возможно, и дальше продолжать смеяться бесстрашно, без оглядки, от всего сердца, откровенным смехом там, где местами грустно и трагично.